УКРАИНЦЫ в РУССКИХ ЭТНОКУЛЬТУРНЫХ СТЕРЕОТИПАХ
Игорь ЛОСЕВ, для "Флоту України", г. Киев

Прежде всего, о понятиях. Этнос (греческое) — переводится как народ. Ученые предпочитают употреблять этот термин, когда имеют в виду группу людей, объединенных общностью происхождения, языка, менталитета и культуры. В науке вообще считается идеальным, чтобы каждое понятие имело лишь один, четко определенный, смысл. Это возможно, когда речь идет о народном языке, тем более языке мертвом (латынь, древнегреческий и т.д.), на котором уже давно не говорят, ибо родной язык имеет тенденцию наделять каждое слово множеством нюансов, ассоциаций, подтекстов. Сие очень хорошо для поэзии, где каждое понятие играет и искрится множеством смыслов и полутонов, но крайне плохо для науки, так как создает путаницу. Значит, этническое — это свойственное людям, принадлежащим к определенному этносу.

Этнический стереотип — это совокупность представлений о людях другого этноса, о его интеллектуальном и моральном уровне (хотя определять эти качества, когда речь идет о целом народе, чрезвычайно тяжело, если вообще возможно), о его обычаях и традициях, о его роли в истории человечества, региона и, прежде всего, в истории двусторонних отношений двух этносов. Это представления одного этноса о типичных (как ему кажется) чертах другого.

Этнический стереотип может более или менее правильно и объективно отражать особенности характера иного этноса, а может быть следствием этнической предубежденности и тогда он более точно характеризует сущность этноса-"оценщика", нежели объект его оценки.

Этнический стереотип формируется на протяжении столетий, в процессе общения народов, но иногда может иметь и достаточно случайные основания. Устойчивость этнического стереотипа, тем не менее, никоим образом не делает его чем-то окончательным и неизменным.

Этнический стереотип имеет собственную динамику, в которой могут уточняться акценты, смягчаться определения, а иногда и меняться на совершенно противоположные.

Время от времени происходит переоценка этнических представлений о других людских общностях. История знает немало примеров смены "этнической репутации". Некоторые европейские народы, которые в XVIII столетии имели репутацию мечтательных, сентиментальных, склонных к абстрактным размышлениям и теоретизированию, уже в XIX столетии стали образцом точности, прагматизма, цепкости и настойчивости в достижении своих целей. Прежде всего, речь идет о немцах, о которых Генрих Гейне писал в стихотворении "Германия. Зимняя сказка":

Француз и русский владеют землей,
Британцу досталось море,
А мы — небесным царством мечты,
Там наш престиж бесспорен.

В XIX столетии, а особенно в XX, перед изумленной Европой предстали совсем другие немцы: деловые, решительные, энергичные. И этнические стереотипы их соседей (и не только соседей) претерпели относительно немцев существенную эволюцию.

Устойчивость этнического стереотипа не исключает его гибкости под давлением объективных обстоятельств. Однако наиболее сложные проблемы в этой сфере возникают, когда речь идет о родственных и близких народах. Весьма распространенная ошибка состоит в том, что полагают, что чем ближе народы (по происхождению, языку, истории), тем легче им формировать свои взаимоотношения и тем меньше недоразумений между ними. В действительности это не всегда так. Чаще напротив. Наиболее острые и непримиримые конфликты часто происходят как раз между "своими", между теми, кто ближе, кто пережил больше общих событий, которые, однако, истолковываются по-разному.

Между такими этносами накапливается много взаимных и невзаимных обид, неприятных воспоминаний и исторических счетов. Взаимоотношения старых соседей, между которыми нет заметного языкового и культурного барьера, всегда опосредуются чрезмерными страстями, доминированием эмоционального над рациональным.

Одной из наиболее острых страстей можно считать дух соперничества, который заставляет постоянно сравнивать свое положение, свое прошлое, свои успехи и неудачи с положением соседа. Причем между близкими этносами, именно благодаря их принципиальной соизмеримости, существует возможность такого сопоставления, ибо никому не придет в голову соперничать с тем, кто не имеет ничего общего со своим оппонентом. Это очень хорошо видно на примере такого весьма политического вида спорта, как футбол. Еще в советские времена проигрыш киевского "Динамо" любой команде СССР, кроме московской, воспринимался в УССР достаточно спокойно, проигрыш же москвичам был национальной трагедией.

В прошлом году московский "Спартак" у себя дома, в Манеже, на искусственном покрытии после многих лет неудач наконец-то одолел киевское "Динамо" — и надо было видеть победоносное выражение лица тренера Олега Романцева. Такого у него не было даже тогда, когда его команда громила испанский "Реал" и английский "Арсенал". Тут было нечто далеко выходящее за пределы футбола...
В отношениях украинцев и русских немало такого, что достаточно сложно нанять англичанам или немцам. Им ведь глубоко наплевать, "откуда есть пошла Руська земля і хто перша поча у Києві княжити...". А вот нам не наплевать, для нас это вещи фундаментального значения. Это ведь не просто факт прошлого, но и существенный элемент настоящего и будущего. Слишком много зависит от решения этого вопроса и для нынешней геополитики.

Эти отношения с русскими (в несколько меньшей мере — с поляками) являются для украинского этноса наиболее проблемными. Большие периоды общей истории (Киевская Русь, Гетманская эпоха после Переяслава, "петербургская" империя, СССР), близость языка, культуры, религии создают объективно (не говоря уже о субъективных усилиях российских политиков) постоянную угрозу ассимиляции растворения и исчезновения украинцев как самостоятельного и самобытного этноса в русском этническом массиве Кстати, в истории России таких случаев более чем достаточно. За последние столетия исчезли на ее территории десятки этносов, о которых сегодня помнят лишь специалисты-этнографы. Буквально в момент написания этой статьи ваш покорный слуга на несколько минут отвлекся на просмотр новостей по российскому телеканалу "НТВ". Среди прочего рассказали о судьбе народа калмаки (не пугать с калмыками!), проживавшего на землях нынешних Кемеровской и Томской областей. Еще в XVII веке это был многочисленный и влиятельный тюркский народ Сибири, а теперь от них осталось 100 человек. И лишь единицы (несколько старушек) еще помнят родной язык. Каких-нибудь 20 — 30 лет — и от народа не останется даже воспоминаний.

Тот же "НТВ" года два назад показал документальный фильм "Последняя водка". Речь идет не о спиртном напитке, как кто-то мог бы подумать, а о финно-угорском народе, когда-то крупном и могучем. Между прочим, народу водь принадлежала пятая часть обширнейших земель "Господина Великого Новгорода", так называемая "Водская пятина". Ныне осталась от этого народа одна-единственная женщина. В паспорте у нее было записано, естественно, "русская". А она ходила в милицию и просила, чтобы ей записали в документы "водка", чтобы хоть так сохранить память о своем народе, да и умереть под собственным национальным именем. А "менты" гоготали и всячески потешались над этой "последней из могикан".

И это ведь народы, которые не имели ничего общего с русскими лингвистически и культурно, а в случае с калмаками их не спас от ассимиляции даже ислам. На что же тогда могли рассчитывать близкородственные славянские народы?

Даже и сегодня в независимом государстве Украина наличествует (по материалам последней советской переписи

населения) более 7 млн. этнических украинцев, которые не владеют украинским языком, что свидетельствует об обоснованности опасений за судьбу украинского этноса даже в пределах самой Украины. Что, между прочим, и является самым сильным стимулом к украинизации Украины.

Во времена империи некоторые этносы могли отгородиться от ассимиляторов языком (как, например, эстонцы) или религией (как, например, татары). Чем могли отгородиться украинцы, чтобы не исчезнуть, не оставив следа, как описанные киевским летописцем авары—"погибоша аки обры"?

Это реальная, сложная и крайне болезненная проблема. И сегодня она не менее, а может быть, и более актуальна, чем в прошлом.

Ассимиляторскому давлению на украинцев способствуют и устоявшиеся стереотипы русского сознания об украинцах. Эти стереотипы массового сознания, стереотипы бытовые, уличные закрепляются профессиональной культурой (литература, театр, живопись, историография, журналистика, кино, телевидение), и она в свою очередь начинает оказывать обратное воздействие на массовое сознание.

Что же это за стереотипы? Во-первых, это убеждение, что все отличающиеся от русских черты украинцев (языковые, культурные, традиционные, ментальные) — суть признаки не национальные, а чисто социальные, это признаки сельского происхождения, которые должны полностью исчезать в условиях городской жизни. Если же этого не происходит, то сие свидетельствует лишь об упрямом нежелании чудаков или фанатиков приобщаться к достижениям прогресса, который может осуществляться исключительно в русских этнокультурных формах.

Нельзя сказать, что этот стереотип абсолютно не имел определенной объективной основы. Ведь в истории Украины каждый новый "освободитель" в первую очередь устанавливал жесткий языковой и культурный контроль именно в городах, ибо это было крайне сложно технически сделать в тысячах сел. Поэтому города в Украине очень редко бывали украинскими как по роставу населения, так и по культурной атмосфере. Достаточно вспомнить, что даже во Львове украинский этнический элемент превратился в большинство по историческим меркам недавно.

Поэтому города Украины были городами польскими, русскими, австрийскими. Естественно, что тот, кто имел власть, тот и диктовал условия. И между прочим, и тогда, когда власть заканчивалась, культурно-лингвистический шлейф сохранялся еще долго. Например, в начале и середине XIX столетия польский язык звучал в Киеве (!) настолько же часто, как ныне звучит русский. Попадая в город, украинец чувствовал себя в иной культуре, в иной духовной среде, которая настойчиво подталкивала его к национальной мимикрии. Постепенно в сознании многих украинцев происходит трагический надлом, когда и они начинают воспринимать культурные реалии не по оси "украинское — неукраинское", а по оси "сельское — городское". Именно поэтому немало украинцев, которые за последние 50 лет стали киевлянами, харьковчанами, одесситами, стремились как можно быстрее избавиться от черт "несовременности", "сельскости", становясь типичными советскими горожанами в стране, где "советский" было синонимом слова "русский".

Впрочем, с XII по XVIII столетия творцами украинской культуры были преимущественно горожане: мещане, купцы, духовенство, ремесленники, студенты и профессура Острожской и Киево-Могилянской академий и т.д.
Второй стереотип —это стереотип архаичности, отсталости, абсолютной традиционности, ориентации на прошлое в украинской культуре. По представлениям, бытующим в русской среде (в том числе и образованной), достижения украинской культуры могут быть более или менее интересными, но это всегда достижения вчерашнего дня, это — всегда история. А между тем, в украинской культуре всегда хватало места и для самых смелых модернистских поисков. И знаменитый живописный авангард Бойчука, и работы великого реформатора театра Леся Курбаса, и знаменитые на Западе скульптуры Архипенко, и литературный авангард 20-х годов" минувшего столетия не только не отставали, но иногда и опережали соответствующие мировые веяния.

В русской культуре укоренилось снисходительно-ироническое отношение к украинцам как к людям элементарным до примитивности, несколько хитроватым, с совершенно одномерным, линейным мышлением. Украинцы не воспринимаются как нечто самостоятельное, самодостаточное и самоценное. Подобные взгляды доминируют сегодня в русском обществе. Единственно, что в царской России такие мнения высказывали более откровенно, без "братско-славянской" демагогии. Когда журнал "Украинская жизнь", который издавался на русском языке в Москве с целью ознакомления россиян с реальной Украиной и украинцами, осуществил анкетирование русских интеллигентов, то лишь двое из нескольких десятков были способны воспринимать украинцев как представителей другого народа, убеждение же остальных выразил аноним, который назвался "журналистом": "Ну, конечно, малороссийская автономия, если она станет на политическую повестку дня, будет уже автономии польской и финляндской. Думать так заставляет то соображение, что поляки и финляндцы — народы с собственной историей и культурой, а малороссы, украинцы — этническая разновидность без заметного прошлого". (К нашей анкете//Украинская жизнь.—1913.—12. — С.29.)

Интересно, что и сегодня в российском обществе не изменилось не только отношение к украинцам, но даже аргументация и логика возражения. Вот, например, выдающийся русский культуролог, философ и публицист начала XX столетия, профессор' и князь Е.Н. Трубецкой. Отвечая на анкету "Украинской жизни", этот, безусловно, умный и прекрасно образованный человек поразил такими "аргументами":"... В Украине я не чувствую себя за границей, а потому считаю одинаково призрачными и "великорусский" и "украинский" народы. Таковых вовсе нет на свете".

Вряд ли почтенный профессор рискнул бы привести подобный "аргумент" относительно иных стран и народов. Кстати, уже в наше время мне довелось прочитать такое же высказывание в интервью украинской газете "День" известного российского политика и ученого академика А. Н. Яковлева, бывшего члена горбачевского политбюро. Высказывание начиналось словами: "В Украине я не чувствую себя за границей...". А ведь почти 100 лет прошло...

Ну, а как выглядел украинец в русской изящной словесности, тогда же написал украинский классик Владимир Винниченко в своем "Открытом письме к русским писателям", и с того времени этот текст не нуждается, к сожалению, в изменениях и редактировании, вызванных новыми реалиями, ибо таковые еще не появились:"... печальной склонностью к "хохляцким" анекдотам страдают, за немногими исключениями, все русские писатели. Особенно же она приобрела угрожающий, почти эпидемический характер за последние несколько лет. "Хохол" непременно найдется у каждого беллетриста". И каким же он предстает во мнении русского, в данном случае просвещенного, общества? Винниченко пишет: "Всегда и везде "хохол" — немного придурковатый, немного хитроватый, непременно ленивый, меланхолический и иногда добродушный. О других свойствах человеческой психики у "хохлов" из этих рассказов совсем не слышно. Больше тридцати миллионов их, а такая поразительная неподвижность и односторонность развития. Что ни фигура, то или неуклюжий дурак, или придурковатый лодырь, или ленивый пройдоха. И редко-редко это недалекий, сентиментальный, незлой увалень вроде "хохла" у М. Горького".

Увы, и сегодня хватает этнических украинцев, которые охотно укрепляют именно такой имидж украинского народа в русском сознании. Достаточно напомнить о таких "шедеврах" украинского (?) шоу-бизнеса, как "Верка Сердючка" — Андрей Данилко (в Украине этот персонаж называют "смердючка"), "Кролики" (Моисеенко—Данилец) и другие "тарапуньки". Трудно определить весь тот вред, который был нанесен имиджу украинцев этими типажами: жуткий, изувеченный язык (пародия на украинский), демонстративная глупость, деревянный юмор, провинциальное остроумие. Фактически, секрет их популярности (главным образом, за пределами Украины) именно в эксплуатации образа того "хохла", о котором писал Винниченко, ибо этот образ является чрезвычайно привычным и любимым в русской и русифицированной околокультурной среде. Русскому собеседнику приятно лишний раз убедиться в правильности своего понимания "хохла", "Хохляндии": дикий, карикатурный язык, культивированный идиотизм и дурновкусие, безнадежная провинциальность. Не случайно этот стиль имеет такой заметный успех в современной России и охотно вознаграждается. Вот сообщение:

"Кубок юмора и диплом лауреата первой премии в номинации разговорного жанра получил Андрей Данилко в Москве на Всероссийском (!) конкурсе артистов сатиры и юмора. На торжественной церемонии Кубок вручили самые веселые члены авторитетного жюри Евгений Петросян и Клара Новикова. За время пребывания в Москве Андрей успел сняться в двух популярных программах на телеканалах "ТВ-центр" и "МТV-Россия" и получил приглашение участвовать, в съемках новогодней телепередачи "Аншлаг, аншлаг".

Именно на такой тип украинца и украинки есть огромный спрос в соседней стране. И он удовлетворяется.

Правда, следует сказать, что в последнее время в русских этнокультурных стереотипах относительно украинцев появились и некоторые новые краски. По экранам России триумфально шествует российского же производства фильм "Брат-2". Фильм примитивный, сплошное "пиф-паф и "тра-та-та"— средней паршивости боевик. Но вот на предмет дружбы народов — сплошной праздник души и именины сердца. Тут досталось всем: чеченцам и татарам, неграм и евреям. Ну, конечно, не могло обойтись и без самого обожаемого и братского россиянам народа — украинцев. Когда уголовный герой "мочил в сортире" украинца из пистолета энного калибра со словами "сука бандеровская", то, как утверждают некоторые кинокритики, зал кинотеатра "Пушкинский" в Москве ревел от восторга. Такая она, братская любовь — очень страстная... При этом легенда была следующая: простой русский парень приехал в США, чтобы всех там поставить на место, а более всего — местную "украинскую мафию". Много разных людей дала миру украинская диаспора. Фермеров, например. Один из канадских премьеров, Пьер Элмат Трюдо, как-то сказал, что Канада должна низко поклониться украинскому крестьянину, который превратил ее в мировую сельскохозяйственную державу. Много было и есть врачей, юристов, профессоров: во многих университетах Северной Америки прямо-таки "засилье" украинской профессуры. Государственных деятелей: украинец с Буковины Роман Гнатышин был генерал-губернатором Канады. Украинец Стефан Дзюба — мэром города Ванкувера. Украинец Пьер Береговуа (Петро Береговый с Харьковщины) — премьер-министром Франции. Военных: внук украинских эмигрантов Ярема (Джереми) Бурда из матросов дослужился до адмирала и командующего ВМС США.

Украинец из Закарпатья Ириней Фень участвовал в испано-американской войне 1898 г. и стал контр-адмиралом американского флота, затем уехал в Китай, где служил в китайской армии, дослужился до маршала и даже некоторое время был министром обороны этой страны. А буквально на днях с официальным визитом Министерство обороны Украины посетил дивизионный генерал Вооруженных Сил Аргентины Овсий Юрчишин. После переговоров у аргентинского генерала обнаружилось Свободное время и он проведал родное село на Тернопольщине.

А вот с мафией у украинцев как-то не сложилось. Никто об "украинской мафии" на Западе и слыхом не слыхивал, кроме, конечно, создателей фильма "Брат-2".
Но как бы ни оскорблял украинцев этот абсолютно унизительный и неприемлемый имидж в русском сознании, любые претензии и демонстрации возмущения будут совершенно напрасны. Этнические стереотипы меняются лишь под давлением реалий. Успешным строительством собственного государства, нации, культуры и экономики наши соотечественники вынудят российское сознание сформировать совсем иной, уважаемый и престижный образ украинца. Как это сделали финны, как это сделали поляки, да и многие другие, которые в свое время тоже не обладали кредитом почтения. Вспомним пушкинское — "приют убогого чухонца", но кто ныне к востоку и югу от границ Финляндии рискнет назвать финна "убогим"? Кто там "убогий", я вас спрашиваю?

Вот то-то и оно...

"Флот України", 30 чeрвня — 6 липня 2001 р.