Игорь ЛОСЕВ
СЛАВЯНЕ: ИСТОРИЧЕСКИЕ РЕАЛИИ И КОНЪЮНКТУРНЫЕ СПЕКУЛЯЦИИ

Они стремятся прикрыть свои эгоистические стремления словами любви, но желание господствовать просвечивает в их выступлениях постоянно; они не могут сдержаться и уже теперь рассказывают о нашем главенстве над другими славянскими племенами, о том, что у нас одних сохранились настоящие принципы славянской народности. "Мы ваши старшие братья", — говорит эта партия, а по нашему народному обычаю старший брат занимает место отца, которого власть в семье — неограниченна, и младшие братья должны безоговорочно ему подчиняться, сами не смея ничего обдумывать... "Ты даже не советуйся с нами, не спрашивай нашего мнения, ибо мы не смеем иметь свое мнение, твоя воля — нам закон".
Н.Г. Чернышевский. "Современник". Петербург, 1861, №10, С. 301-302.

В этих словах Николая Гавриловича — вся суть нынешних конъюнктурных спекуляций на теме славянства, на факте реального языкового родства славянских народов. Уж очень хочется кое-кому поруководить славянами в своих узкокорыстных политических интересах. Сегодня славянское "единство", "дружба" и "братство" — очень модная тема. Ей отдают должное даже те, кто и перечислить все славянские народы не способен, кто может лишь удивлять собственным невежеством в этом вопросе. Среди сторонников возрождения "единой и неделимой" редко кто не отдал дань "славянским танцам".

Тут тебе и "братский союз славянских народов", и "славянская солидарность", и защита славян от мирового "сионистско-масонского заговора", и т.д. и т.п.

При ближайшем рассмотрении видно, что в центре всех этих пропагандистских усилий оказываются почему-то только три восточнославянских народа: украинцы, белорусы и русские. Остальных как-то незаметно оставляют за кадром. И вообще-то понятно почему... Очень многие славяне уже хлебнули европейской отравы здравомыслия, они цепляются за детали (в которых, по немецкой поговорке, и прячется дьявол, то есть суть дела) и требуют весомых аргументов. Но какие весомые аргументы могут быть там, где все построено на необыкновенной ловкости рук, повышенной эмоциональности и мечтаниях про «нечто и туманную даль"? И то правда, ткнешься со "славянской идеей", например, к поляку, а он со свойственной национальному менталитету ехидной проницательностью и поспрошает тебя, не идет ли речь о возвращении к тем далеким временам, когда Польша называлась Привислянским краем, когда даже польский орден Белого орла вошел в реестр российских орденов, а население Варшавской губернии благоденствовало под чутким руководством Петербурга? Может он также вспомнить о временах не столь далеких, когда из Москвы на его шею назначались всякие гомулки и кани.

Чехи еще хорошо помнят 1968 год, когда на их аэродромах садились "железные голуби мира" с Востока.

А еще западные славяне с их дурацкой привычкой раздумывать и придираться к мелочам спросят трубадуров славянского единства, почему никто в Лондоне не призывает к братскому единству германских народов — англичан, немцев, голландцев, шведов, фламандцев, датчан, австрийцев, германо-швейцарцев, норвежцев, исландцев? Конечно, это—сегодня, а после 1933 года и у них раздавались такие призывы. Из Берлина. Но после 1945 г. прекратились. Будем надеяться, что навсегда.

Почему из Мадрида не раздаются призывы к братскому единению потомков великого Рима (имеется в виду Рим № 1): итальянцев, французов, испанцев, португальцев, румын?

Почему из Хельсинки не слышен клич о единстве всех финно-угров: эстонцев, финнов, карелов, мордвы, марийцев, коми, удмуртов, ханты и манси вместе с венграми?

Даже в Турции сегодня не слышны голоса о едином Туране. Если бы президент Турции Сулейман Демирель выступил с подобным пантюркистским призывом ко всем тюркским народам — руководствоваться не своими национальными интересами, а какими-то весьма неопределенными общетюркскими под мудрым покровительством Анкары, то можно себе представить, что ответили бы ему Гейдар Алиев, Нурсултан Назарбаев, Аскар Акаев, Ислам Каримов, Сапармурад Ниязов, даже с поправкой на восточную вежливость. Но все дело в том, что ни Демирель, ни любой другой серьезный турецкий политик с такими призывами не выступит, прекрасно понимая, что пантюркизм — это не для ответственной политики, а для всякого рода экстремистов-маргиналов типа организации "Серые волки".

Откуда же именно сегодня такое неистовое желание возродить панславизм, все эти истерические призывы к славянскому братанию? Почему даже те, кого трясет от неприятия любого другого славя некого языка, кроме русского, так активно носятся с братско-славянскими лозунгами? Что за этим всем стоит?

Происходящее связано с крушением коммунизма. Крушением всемирно-исторического масштаба, с одной стороны, и крушением национально-русским, с другой. Николай Бердяев не случайно называл большевизм и коммунизм русским (Н. Бердяев "Истоки и смысл русского коммунизма"). Большевикам удалось в период 1917—1920 гг. спасти и восстановить империю, а впоследствии и расширить ее границы. Генерал Антон Деникин, будучи уже в эмиграции, говорил, что если бы он знал, что красные сохранят и приумножат империю, никогда не стал бы против них воевать. То, чего не понял Деникин, очевидно, поняли Брусилов и другие военспецы, составлявшие до 70% командного состава Красной Армии в период гражданской войны.

Но через 70 лет после окончания этой войны случилось неизбежное — империя рухнула. Марксизм, сумевший на десятилетия затормозить процесс, не оказался универсальной отмычкой ко всем историческим проблемам. Вместе с ним канули в Лету и пролетарский интернационализм, и классовая солидарность, и всемирно-историческая миссия по созданию МССР (Мировой Советской Социалистической Республики). Довлевшая над всем идея классового родства оказалась фантасмагорией. И тут весьма пригодилась столь презираемая марксистами идея родства кровного, национального. Идея старая, но многократно, хотя и с разной степенью эффективности, испытанная в российской политике. Однако, говоря о традиционности этой идеи как средства осуществления политических интересов российского государства, следует помнить, что речь идет примерно о двух столетиях (с конца XVIII до конца XX).

Еще в ХVІІ ст. в Москве — "третьем Риме" — относились к славянским делам с совершеннейшим равнодушием. Об этом свидетельствует и судьба одного из первых славянофильских агитаторов Юрия Крижанича. Этот хорват долго призывал московского царя потрудиться на ниве создания великой славянской империи. Объединяющим всех славян духовным началом должен был стать, по мнению Крижанича, католицизм. Может быть, это, а может быть, чуждость предложений хорвата актуальным интересам Московского государства привело к тому, что Крижанича сослали на 20 лет в Сибирь, очевидно, чтобы не был таким умным. И лишь в конце XVIII ст., когда в связи с выходом к Черному морю у России появилась своя балканская и средиземноморская политика, славянская идея вызвала интерес у петербургских власть предержащих. Государственные мужи из окружения Екатерины II почуяли, что это может быть для российского могущества перспективным.

Действительно, перед их взором брезжил заветный Константинополь (недаром в доме Романовых одного из отпрысков мужского пола обязательно называли Константином, со значением, так сказать!). Значительную часть населения Османской империи составляли, как известно, славянские народы. Не использовать их в своих интересах было бы глупо. Сами же по себе, вне российских политических прожектов, эти народы вызывали у петербургских вельмож интерес не больший, нежели собственные крепостные.

В 1848 г., когда в Центральной Европе вспыхивают национально-освободительные революции, получившие название "весна народов", в Петербурге возникает специфический интерес к "австрийским" славянам как к орудию деструкции Австрийской империи. Правда, вначале, руководствуясь своей, признанной Священным союзом, ролью жандарма Европы, российский монарх не придумал ничего лучшего, как штыками солдат фельдмаршала Паскевича спасти от краха "лоскутную империю". Как говорит незабвенный Виктор Степанович Черномырдин: "Хотели — как лучше, а получилось — как всегда". После позорного поражения в Крымской войне, когда войска западных государств и Турции, воевавшие на значительном удалении от своих баз, взяли Севастополь, Россия нуждалась в военно-политическом реванше. В этом свою роль должны были сыграть и балканские славяне. Подобная политическая конъюнктура вызвала в русском обществе обостренный интерес к проблемам славянства. Почти как сегодня, появились всевозможные славянские общества, кружки и объединения.

Славянство очередной раз становится модным. Поразительно, что тексты того времени мало отличаются оттого, что можно прочитать в современных газетах, в том числе и севастопольских. Российское славянофильство за прошедшие сто лет практически не изменилось: то же самое стремление загнать всех в единое стойло и покомандовать ближними, использовав этих самых ближних как простое, одноразовое средство, как навоз для своей истории. Но, как и сегодня, находились в русском обществе честные люди, не боявшиеся указать на "одежду короля". Например, выдающийся русский философ Владимир Соловьев: "Лучше было бы совсем промолчать о "славянской идее", нежели выставлять ее только для того, чтобы сразу же подменить ее основами российской истории, то есть заранее признать все другие славянские народы безликим и пассивным материалом для русской национальности". И далее, указывая на российских патриотов из газеты "Московские ведомости", Соловьев писал: "Наши "сокрушительные" патриоты тоже стоят за объединение, но лишь в тамерлановском понимании. Для них единство означает уничтожение отличий, а вероисповедание служит им только как знамя враждебности и орудие уничтожения... Нет на всем огромном пространстве Российской империи такой религиозной и национальной разновидности, которая не подлежала бы выкорчевыванию во имя тех самых высоких начал нашей веры и народности, на которые указывают ораторы славянского общества" (В. Соловьев "Русская идея", Вопросы философии и психологии. Кн. 5,1909, с. 323, 355).

Хочется привести еще один сильный тезис русского философа. Говоря о русификации покоренных империей народов, он писал: "Эта система гнета... как она ни плоха сама по себе, становится еще значительно худшей от того вопиющего противоречия, в котором она пребывает по отношению к великодушным освободительным идеям и бескорыстному покровительству, на которое российская политика всегда заявляла свое преимущественное право. Эта политика по необходимости пронизана лживостью и лицемерием, что лишает ее всякого престижа и делает невозможным любой устойчивый успех. Нельзя безнаказанно написать на своем знамени свободу славянских и других народов, отнимая в то же время свободу у поляков, религиозную свободу у униатов, гражданские права у евреев". Мы бы от себя добавили, что нельзя призывать к братскому союзу с народом, язык которого ненавидишь, культуру презираешь, историю высмеиваешь. Это в особой мере относится к нашим севастопольским "славянолюбам".

В 1914 г. война России с Германией и Австро-Венгрией также не обошла "славянского вопроса". Очень хотелось Константинополя и "свободы славянам". И не беда, что украинцам под Веной жилось лучше, чем под властью Петербурга, главное, освободители точно знают, что страдают славяне под Габсбургами, и все тут... Нешто не понятно? Правда, понятно было не всем. Вот, например, присяжный поверенный Ульянов, Владимир Ильич. Вместо того, чтобы приветствовать русских орлов на вершинах Карпат, он знай себе клевещет: "Царизм ведет войну для захвата Галиции и окончательного подавления свободы украинцев..." (Ленін В.І. Твори, 4-е ви-ння.Т.21,с.267), "Россия воюет за Галицию, владеть которой ей надо особенно для подавления украинского народа(кроме Галиции, у этого народа нет и быть " не может уголка свободы, относительной, конечно)" (Твори. Т. 23, с. 109).

Впрочем, после 1917 г. о славянах снова и надолго забыли. Не до них стало. Нужно было переустраивать человечество, славяне — не тот масштаб, слишком узко.

В 1941 г. снова довелось вспомнить, поскольку идея классового братства приказала долго жить. Немецкий пролетариат в мундире вермахта охотно поливал огнем из автомата фирмы "Рейнметалл" своего советского брата по классу. Вот тут и создают в Москве Славянский антифашистский комитет, начинают издавать журнал "Славяне". Но в 1946 г., после неудачи с созданием Балканской федерации (с участием Югославии и Болгарии) от Черного до Адриатического моря, которая была вызвана ссорой двух великих вождей Сталина и Тито (два Иосифа не любили друг друга), опять о славянах забывают аж до конца 80-х годов.

После развала СССР появилась насущная необходимость в идеологии, которая бы обслуживала интересы тех сил российской администрации, ВПК и армии, каковые не мыслили своего будущего без реинтеграции империи и без столь привычного господства над Белоруссией и Украиной, воспринимавшимися на протяжении столетий, как своя вотчина, как часть России. Такой идеологией становится российское неославянофильство. Впрочем, нового в нем очень мало. В основе его та же самая жажда господства и подчинения себе других славян (см. приведенную выше цитату В. Соловьева), инстинктивная антипатия к разнообразию и непохожести, а на ее основе стремление к тотальной унификации (единый общепонятный язык, единая русская культура, единое гражданство, единое государство и т.д.) и безудержная мифология, абсолютно не воспринимающая данных науки, реальных фактов истории, археологии, этнографии, языкознания.

Политическая потребность породила и множество "славяноведов" в штатском, которые отличаются друг от друга только степенью натасканности. Для некоторых "славянская идея" выступает лишь камуфляжем для откровенно подрывной деятельности, направленной против Украинского государства. Очень часто это осуществляется вполне осознанно, иногда инстинктивно, так сказать, "по зову души".

Хочется верить, что эти люди действительно не ведают, что творят, хотя из их заявлений выводы для государства Украина следуют вполне однозначные. Вот, например, в газете "Слава Севастополя" от 20 января 1999 г. было опубликовано обращение недавно созданного профсоюза (!) "Херсонес". Казалось бы, кому-кому, а профсоюзу в наше время работы хоть отбавляй. Профсоюзной работы. Но нет.

Вначале учредители выстреливают целый исторический мини-трактат, все нелепости и элементарные ошибки которого оставим на совести авторов. Но и этого мало. Приведу один многозначительный фрагмент геополитических размышлений "славяноведов"-профсоюзников. Прошу:

"Но пути истории, как и пути Господни, неисповедимы. Вот и сейчас время, как во времена Киевской Руси ("время, как во времена" — образчик изящной словесности тред-юниона "Херсонес"! — И.Л.), настоятельно требует объединения вольных славянских государств в новую общность.

И как знать, не станет ли она подобием той, которая однажды случилась уже в истории, превратив разрозненные народы в единое могучее государство?".

Что все это означает с точки зрения логики?

1. Авторов не устраивает существование вольных славянских государств, и они хотят их демонтировать путем превращения в какую-то общность. Что именно не нравится в вольных славянских государствах — остается загадкой. Может быть, то, что они — вольные?

2. Вхождение вольных славянских государств в единое могучее государство означает утрату ими своей суверенной государственности, то есть аншлюс. Подобное имело место в конце 30-х годов с Австрией, которая объединилась в новую общность и стала частью единого могучего государства. Правда, организаторам этого процесса пришлось отвечать за содеянное, ибо насколько бы близкими ни были немцы с австрийцами, а уничтожение суверенного государства есть уничтожение суверенного государства. И мировое сообщество взыскало с "интеграторов" Австрии также, как и с "интеграторов" Чехословакии, Польши и т.д. В конце своей публикации профсоюзники делают трогательное заявление, что они не занимаются политикой.

Присяжный поверенный Владимир Ульянов в таких случаях долго и с наслаждением хохотал.

Нынешние "славяноведы" игнорируют фундаментальные труды российских и иных ученых, поскольку таковые не вписываются в их "идеологию", а еще точнее, в "пропаганду".

Ибо, как трактует "пропаганду" одна очень солидная зарубежная энциклопедия: "Первой и основной особенностью всякой пропаганды является полное безразличие к истине". Действительно, главное в пропаганде — путем определенной совокупности утверждений добиться от людей желаемого поведения, необходимых действий. И если для того, чтобы люди вышли на площадь, им нужно сказать правду — значит, им нужно сказать правду, если для этого им нужно солгать — значит, нужно солгать. Главное — чтобы они вышли на площадь.

Итак, что же не нравится "славяноведам" в кавычках в работах славяноведов без кавычек? Вот, например, профессор Дмитрий Константинович Зеленин, автор фундаментального исследования "Восточнославянская этнография", которое было издано в 1926 г. в Берлине на немецком языке, а в 1991 г. переведено на русский и издано в Москве. В этой объемистой книге (511 страниц) он рассматривает все стороны быта, духовности, культуры, народной экономики восточных славян и приходит к выводу (вопреки утверждениям, например, Егора Строева, председателя Совета Федерации России, что русские и украинцы — один народ), что: "Русские — славянское население древнего Московского государства; украинцы — славяне древнего Киевского княжества..." (с. 29).

В 1951 г. в Москве, в Институте истории АН СССР, состоялась научная дискуссия о существовании в период" Киевской Руси единого древнерусского народа (излюбленный тезис сторонников "единой и неделимой". — И.Л.). Поводом к дискуссии послужила изданная в Ленинграде в 1948 г. книга профессора В. Мавродина "Формирование русской нации", где Мавродин утверждает, что в период Киевской Руси у украинцев, русских и белорусов был общий этнический предок — древнерусский народ, а соответственно, и древнерусский язык, единая древнерусская культура и т.д.

Во время дискуссии ведущие специалисты по древнерусской истории В. Зимин, В. Пашуто, А. Сидоров и другие единогласно отрицали существование единого древнерусского этноса в IX—XII вв. Общее мнение высказал О. Санжаев: "В Киевской Руси существовали три отдельные восточнославянские общности, которые в последующих веках дали начало трем восточнославянским народностям: русской, украинской и белорусской". Результаты дискуссии были опубликованы в журнале "Вопросы истории", 1951,№5, с. 137—139. Нужно отдать должное мужеству и стойкости этих истинных ученых, настоящих историков, которые не убоялись того, что концепция их оппонента уже одобрена властью, а ведь это был 1951 год! Еще был жив "гений всех времен и народов"! Однако, несмотря на неутешительные результаты дискуссии, власть взяла на вооружение именно концепцию Мавродина. Она вписывалась в официальную пропаганду. Формулировки Мавродина попали и в тезисы ЦК КПСС по случаю 300-летия Переяславской рады. Они были напечатаны в газете "Правда" 10 января 1954 года.

После этого любые дискуссии историков по данному вопросу стали невозможны.

В 1927 г. в сборнике "Верхи и низы русской культуры" была опубликована статья профессора, князя Н. Трубецкого "К проблеме русского самосознания". Что же там пишет профессор и князь? А вот что: "Много говорили о том, что историческая миссия России состоит в объединении наших "братьев" славян. При этом, конечно, забывали, что нашими "братьями", если не по языку и вере, то по крови, характеру и культуре, являются не только славяне, но и туранцы (тюрки), и что фактически Россия уже объединила в объеме своей государственности значительную часть "туранского востока". Русский литературный язык является общеславянским элементом в русской культуре и представляет собой то единственное звено, которое связывает Россию со славянством. Говорим "единственное", ибо другие связи — иллюзорны. "Славянский характер" или "славянская психика" — мифы. Каждый славянский народ имеет свой особый психологический склад, и по своему национальному характеру поляк точно так же похож на болгарина, как швед на грека. Не существует и общеславянского физического, антропологического типа. "Славянская культура" — тоже миф, ибо каждый славянский народ вырабатывал свою культуру отдельно, и культурные влияния одних славян на других нисколько не сильнее влияния немцев, итальянцев, турок и греков на тех же славян. Этнографически славяне принадлежат к разным этнографическим зонам. Итак, "славянство" — понятие не этнопсихологическое, этнографическое или культурно-историческое, а понятие лингвистическое. Язык, и только язык, связывает славян".

А вот еще один фрагмент из статьи профессора Трубецкого: "Русские (великороссы) вместе с угро-финнами и волжскими тюрками составляют отдельную культурную зону... Связь русских с "туранцами" закреплена не только этнографически, но и антропологически, ибо в русских жилах, безусловно, течет, кроме славянской, и угро-финская, и тюркская кровь".

И еще один: "В народном характере "русских" (так у Н. Трубецкого. — И.Л.), безусловно, есть какие-то нити связи с "туранским востоком". То братание и взаимное понимание, которые так легко устанавливаются между нами и этими "азиатами", основываются на этих невидимых нитях расовой симпатии. Русский национальный характер... решительно не похож на национальный характер других славян. Целый ряд черт, которые "русский" народ особенно ценит, не имеют никакого эквивалента в славянском моральном типе".

Можно было бы цитировать еще и еще. И этого автора, и других. Но, как говорили древние, "разумному достаточно".

Кстати, в период пребывания с официальным дружеским визитом в Киеве польского Президента Александра Квасьневского к нему обратился с вопросом лидер самой большой левой фракции Верховной Рады. Вопрос был таков: "Как лично вы, г-н Президент, собираетесь укреплять единство славянских государств?". Польский Президент смерил главного левого Украины долгим взглядом, вздохнул и ответил: "Я не верю в политическое единство на основе близости языков".

Да, бывали в прошлом моменты, когда были у славянских народов общие цели, и они действовали более или менее согласованно. Но цели менялись, и возвращалась обычная, нормальная грызня, которая и составляет сущность всей международной политики. Грызутся за рынки сбыта, за инвестиции, за территории, за престиж и т.д. Так было, так есть и так будет. Грызутся и грызлись между собой и германцы, и романцы, и кельты, и славяне. Почему? А потому, что, как сказал применительно к Англии лорд Пальмерстон, "Англия не имеет постоянных друзей и постоянных врагов, она имеет постоянные интересы!". А интересы у всех — разные. Иногда они совпадают, иногда — нет. И взаимной неприязни между славянами было не меньше, чем симпатий. Люди есть люди. Они ссорятся, мирятся, снова ссорятся. Когда сегодня говорят о феноменальном единстве православных славян, вспоминаются Балканские войны начала XX столетия, где православные болгары вступали в кровавую схватку с православными сербами из-за Македонии, которую оба народа считали своей. Болгария, как известно, дважды в этом веке воевала на стороне антироссийских коалиций. По иронии истории, известный болгарский русофил, генерал-полковник артиллерии Владимир Займов, еще будучи молодым поручиком, получил ранение в голову осколком русского снаряда на румынском фронте в первую мировую войну и носил этот осколок аж до 1942 года, когда был казнен за связь с советской разведкой.

Как нежно любят друг друга поляки и чехи, свидетельствуют события 1939 г., когда Польша вместо того, чтобы поддержать Чехословакию в противостоянии с Гитлером, "под шумок" оттяпала у братьев-славян Тешинскую область. А во времена не столь далекие один мой знакомый, который в 1968 г, на танке продвигался по чешско-польской границе, рассказывал, как на польской стороне появился мужик, поднявший большой палец и одобрительно провопивший на ломаном русском: "Молодец, Иван! Бей "пепичков"!. "Пепичками" в Польше называли чехов.

А в том же памятном 1939 г., когда русские, украинцы и белорусы,одетые в форму Красной Армии, вторглись в восточные воеводства Польши, в советский МИД был вызван для официального уведомления посол Польши Гжибовский. Несчастный поляк еще пытался что-то бормотать о "славянской солидарности"...

А ведь как было бы прекрасно, если бы действительно славянские народы помогали друг другу в тяжелую минуту, не пытались бы делиться на "старших" и "младших", не зарились бы на братские земли, не старались лишить ближнего государственности путем конструирования всяческих хитроумных "союзных" мышеловок, не пытались навязать всем остальным себя в качестве "объединителя", не старались загнать других в единое стойло со своим национальным диктатом...

Может, когда-нибудь... Впрочем, как сказал поэт: "Жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придется — ни мне, ни тебе".

Ну, а ответом на славянофильские спекуляции может быть только ясное понимание простых истин:

1. Всякий славянский народ есть самостоятельная человеческая общность со своим собственным языком, культурой, традициями и исторической судьбой.

2. Всякий славянский народ может существовать и процветать вне зависимости от союзных или несоюзных отношений с другими славянами (прекрасный пример — маленькая Словения. Имея весьма прохладные отношения с Сербией и Хорватией, всего за несколько лет независимости она стала одной из наиболее благополучных стран Европы).

3. Не нужно ни к кому в навязчивой, а тем более в грубой форме приставать со своей "любовью" и приходить в исступление, получив отказ. Тем более, что уголовный кодекс подобную "любовь" квалифицирует абсолютно однозначно.

Ну, а нормальный, живой, человеческий интерес славян друг к другу, искренняя и доброжелательная, взаимная заинтересованность, конечно же, сохранятся. И сохранятся тем больше, чем меньше вокруг этого будет накручено политических спекуляций всякого рода сомнительными "славяноведами", как в форме, так и в штатском.

Газета «Флот України»

ЕЩЁ РАЗ О «ЛЮБВИ», «ДРУЖБЕ» И «СЛАВЯНСКОМ БРАТСТВЕ»…

Посещая недавно одну из севастопольских библиотек (господин Рудометов может не беспокоиться: ни ему, ни его начальству в Киеве она не подчиняется), увидел на полке новых поступлений книгу в прекрасном твердом голубом переплете с золотым тиснением. Право, не помню, когда за последние годы столь роскошно издавали Льва Толстого или Ивана Тургенева. А какая великолепная бумага, не иначе как в Суоми приобретена. Вот уж постарались издатели Москвы белокаменной в 1998 году! Книга сия название имеет сухое, поистине научное: "Украинский сепаратизм в России" — приложение к журналу "Москва", а подзаголовок, чтоб никто не сомневался (а мы и не сомневались!), — "Пути русского имперского сознания".

Для облегчения проникновения читателя в не слишком потаенный ход мыслей авторов некто М. Б. Смолин написал предисловие, а к предисловию и эпиграф подобрал: "Украинский туман должен рассеяться, и русское солнце взойдет".
Далее мы имеем возможность ознакомиться с погромно-черносотенными текстами, которые были написаны еще в начале XX века. В 1908 г., когда об украинском национализме еще мало знали, в Киеве был основан "Клуб русских националистов". До 1917 г. они, эти самые русские националисты, успели многое написать и издать. Последующая история планомерно опровергла почти все идеи и пророчества членов клуба. Однако в 1998 г. все эти писания были в столице соседней страны тщательно собраны, любовно изданы и аккуратно доставлены в город Севастополь.

Своей основной задачей члены клуба считали борьбу с украинским языком, культурой и традициями. Тут проявилась и особенность именно этого вида национализма, борьба не "за" (за родной язык, культуру), а "против" (против языка и культуры другого народа). Предисловие господина М. Б. Смолина не интересно Это преимущественно перепевы авторских текстов, собранных в книге.

Открывается сборник статьей князя А. Волконского "Историческая правда и украинофильская пропаганда". Сначала князюшка ошеломляет возможного оппонента убойным тезисом: "Страна, заселенная русским народом от Карпат до Белого моря и Суздаля, от Новгорода до Киева, была не чем иным, а Россией". Особенно душевно тут насчет Карпат — то-то гуцулы обрадуются и немедленно начнут доказывать свою "русскость": пить квас, есть щи, плясать "камаринского" и носить рубаху в петухах. И лемки с бойками сбегутся, дабы водить хороводы с девицами в сарафанах и кокошниках.

Немало было потрачено средств компетентными петербургскими органами в начале века, чтобы доказать галичанам, что они — насквозь "русские". И с отдельными субъектами это даже удавалось сделать. Отдельным личностям казалось, что они и впрямь... Но заканчивалось это конфузом.

Впрочем, дадим слово самим русским националистам. Вот как пишет о "плодах просвещения" а-ля рюс на западноукраинских землях пламенный борец за всеобщую русскость А. Царинный. "Немногие галицкие ученые, работавшие у себя на родине на русском языке, как, например, каноник Петрушевич, писали очень странным слогом, с неудачным подбором слов, так что язык их резал ухо настоящего (! — И.Л.) русского из России". Итак, уверовавший в вышеприведенные истины украинец имеет шанс получить почетный титул "ненастоящего русского", а уж если заслуги его перед Россией будут безмерны — то "почти русского". А каноник Петрушевич так старался...

Бросает князь Волконский свой орлиный взор и на более поздний период. "Не было в ХІІ веке племенного различия (между древними россиянами и украинцами — И.Л.), не могло быть и племенной розни".

Не было? А вот наш современник академик Российской академии наук В. Янин, ответственный редактор последнего собрания сочинений В. О. Ключевского многолетний директор Новгородской археологической экспедиции АН СССР, с именем которого связаны многие крупные открытия в древнем Новгороде, считает иначе. Ну, не все же нам давать слово русским националистам, дадим и русскому академику.

"Самое интересное — о разности корней славян северной и южной Руси написано еще в "Повести временных лет". Два брата — Радим и Вятко — пришли из ляхов, то есть два племени — радимичей и вятичей — переселились с Запада. А исследуя берестяные грамоты, академик А.А. Зализняк определил наиболее характерные особенности новгородского диалекта, роднящие его с западнославянскими языками. Прежде считали, что Киевская Русь говорила на одном языке, а разные диалекты стали формироваться после ее распада. Так нас и в школе учили. Но в грамотах XI — XII в.в. больше существенных различий между языком Киева и Новгорода, чем в XIV—XV вв. Поляки оказываются кривичам, новгородским словенам, вятичам (предкам россиян. — И. Л.) по происхождению родными братьями, а киевские поляне (предки украинцев. — И. Л.) — двоюродными. Произошел не распад и упадок единой народности Киевской Руси, а наоборот, шел процесс взаимного сближения и обогащения двух восточнославянских общностей. Хотя соединительные швы, как это сейчас видно, так и не заросли, несмотря на столетия совместной жизни" ("Известия", №106, 11. 06. 1998).

Впрочем, оставим в покое князюшку, ему лично борьба с Украиной очень дорого обошлась, доборолся он с ней до самого края. Как пишут сами нынешние составители сборника, его светлость закончил жизнь униатским священником.

В сборнике представлены ребятки и покруче. Особенно хороши они в контексте "славянских танцев" московской (да и севастопольской!) прессы о дружбе и братстве. Вот прочитает голубой том российский гражданин, проживающий и государству службу несущий в Севастополе, и сразу поймет, как надо дружить и в чем оно, братство. А иначе пошто ж книжку сюда присылали? Ну так каков же он, братский слог, каково же оно, братской души воркование? Извольте-с, полюбопытствуем...

Сначала о перспективах горячо любимого, глубоко братского славянского народа: "...косноязычная "мова" будет ютиться на задворках, пока, вместе с украинским идолом Тарасом, не будет сдана за ненадобностью в архив человеческих заблуждений и ошибок".

Затем о великом национальном поэте, классике мировой литературы, памятники которому стоят во многих столицах мира: "Только постепенно выступил наружу звериный лик Шевченко, и все увидели, сколько в этом истинном хаме скопилось ненависти и злобы против Бога, против Русского Царя, против какой бы то ни было власти...".

А вот это об ученом с мировым именем: "М.С. Грушевского нельзя представить себе иначе, как в виде выдрессированного на злобность пса с зубами, оскаленными против России".

Самое пикантное, что столь сурово, скорее даже дурашливо-истерично, судят Грушевского люди, которые в его науке ни ухом, ни рылом. А вот как, по возмущенному отзыву русского националиста, относились к украинскому историку профессионалы.

"Академики Ф. Е. Корш и А. А. Шахматов профессора В. А. Мякотин (Петербург) и Д. А. Корсаков (Казань), не говоря уже о таких украинофильствующих профессорах, как Д. И. Багалей и Н. И. Сумцов (Харьков), наперерыв кадили фимиам перед М. С. Грушевским и тем еще более укрепляли самоуверенность этого и без того достаточно наглого и заносчивого "добродія".

А вот и до самого "братского" народа добрались. "Так как, по убедительным для нас новейшим исследованиям немецкого антрополога Бургера-Филлингена известно что в низших расах воплощаются духи тоже низших душевных качеств, то понятно, почему "украинцы" (члены киевского "Клуба русских националистов" предпочитали термин "малороссы" — И. Л.) отличаются обыкновенно тупостью ума узостью кругозора, глупым упрямством, крайней нетерпимостью, гайдамацким зверством и нравственной распущенностью. Такие свойства низшего духа в полной мере присущи были самому украинскому святому и пророку Тарасу Шевченко. Поэзия его действует на души его поклонников не возвышающим, а понижающим образом. Она не смягчает их, не облагораживает, не вызывает в них нежных добрых чувств, а, напротив, огрубляет, развращает, озверивает".

Наверное, достаточно. Хотя подобных "перлов" в книге сколько угодно.

А нам остается поздравить самую знаменитую библиотеку города с ценным приобретением, которое как нельзя лучше послужит "дружбе", "любви" и славянскому "братству" между нашими народами.

Газета «Флот України»